О самоуправлении и самоспасении

Сегодня, когда впервые местные выборы проводятся отдельно от парламентских, это позволяет уделить намного больше внимания проблемам местного самоуправления, чем было ранее.

Мы уже неоднократно писали о несовершенстве закона о местных выборах, который, кстати, критикуют и европейские структуры, фактах давления на оппозиционные силы, об арестах мэров, ситуации на местах и тому подобном. Но в целом освещение средствами массовой информации, особенно центральными, выборов, обычно проходит на уровне проблем избрания глав городов, областных, городских советов, ну, максимум, куда добирается журналистское око или перо — это районный уровень.

Сегодня мы предлагаем вам заглянуть еще глубже, на уровень последней ячейки местного самоуправления — в село. В ячейку, которой государство за все годы независимости, наверно, больше навредило, чем помогло. Поэтому очень важно услышать именно тех людей, которые руководят сельским советом практически в экстремальных условиях.

Наталья Драб работает в Радгоспненском сельском совете Скадовского района Херсонской области с 1982 года. До этого работала завучем в местной школе. С тех пор она переизбиралась уже восемь раз. Она одна из тех, кто знает о проблемах села явно не со слов, а особенно о проблемах Радгоспненского сельского совета, который охватывает пять населенных пунктов в радиусе до 30 км. Это почти 12 тыс. гектаров земли, где находится центральная усадьба — село Радгоспное (приблизительно 1100 человек) и четыре населенных пункта, в которых проживает от 250 до 350 человек.

— Наталья Викторовна, необходимо отдать вам должное, ваша успешная работа на должности председателя Радгоспненского сельсовета в течение десятков лет, а главное, доверие людей вызывает большое уважение к вам. Интересно сразу узнать, планируете ли вы в очередной раз принимать участие в выборах?

— Да, я выставляю свою кандидатуру и уже зарегистрирована. Не знаю: пройду или не пройду. Это уже такое дело.

— Баллотируетесь от какой-то партии или путем самовыдвижения?

— Я решила выдвигаться от Партии регионов.

— Сколько вообще выдвигается кандидатов на должность председателя сельсовета?

— Со мной пять. Три самовыдвиженца, один кандидат от партии “Єдиний центр” и я — от Партии регионов. Что касается депутатов сельского совета, то здесь тоже большинство выдвигается путем самовыдвижения.

— Неоднократно приходилось слышать, что на действующих председателей сельских советов, которые и в дальнейшем планируют переизбираться на свою должность, но не от партии власти, оказывалось давление. Имело ли место давление на вас? Почему вы выбрали именно Партию регионов?

— Я очень давно работаю на своей должности, поэтому меня трудно заставить делать то, чего я не понимаю или мне вообще не нужно. Скажу вам так. Раньше я была в Селянской партии. Почему? Потому что имела какую-то поддержку со стороны Верховной Рады (представители этой партии были в парламенте). Где-то помогли сделать операцию ребенку, где-то решили вопрос по школе и тому подобное. Вы же понимаете, если вы не имеете поддержки “сверху”, при наших возможностях на местном уровне, тем более, в селе, вообще трудно что-то делать. В Селянской партии я с 1990-х гг., у меня были люди, мы работали, причем еще долго после того, как эта партия уже не попадала в парламент. Скажу вам честно. Особенно за последние пять лет я почувствовала на себе, что не находясь в партии власти, для своего общества ничего нельзя сделать. Поэтому чтобы не чувствовать себя в “подвешенном состоянии”, нужно быть привязанным к кому-то или к чему-то. К сожалению, таковы реалии современной Украины. То есть в стране сложилась ситуация, когда ты либо стоишь на своих принципах, либо что-то делаешь для общества.

Несколько лет назад я была в Киеве на одном из совещаний по основным направлениям социально-экономического развития села. Когда мы пошли на секционное заседание, там говорят: “Вот здесь есть сельской председатель — может она высказать свое мнение?”. Я высказывала его в течение 20 минут, а в конце задала вопрос: “Присутствует ли здесь кто-то из авторов решения об агропромышленном реформировании?” “Да, присутствует”, — ответили мне. Тогда я им больше сказала: “Этим решением вы катком проехались по селу, вы его просто уничтожили”. На что я получила ответ какого-то ученого: “Да, я являюсь соавтором этого решения, но я выполнял заказ.” То есть перед глазами этого человека стояли не интересы крестьян, а какой-то заказ. (Какой ?!!! — Ред.)

Еще один пример. Тоже проводилось совещание, я даже имела честь принимать участие в рабочей группе и выступить относительно социальной политики, касающейся села. Вообще я практик, и если меня пригласили выступить, то я говорю о реальных вещах для того, чтобы хоть что-то можно было изменить в этом государстве. Я не собираюсь кому-то поддакивать. Так вот, после моего выступления вышел ученый и говорит: “Наталья Викторовна! Ваше выступление свежее, но оно здесь никому не нужно, потому что мы выполняем заказ”. Через неделю мне сказали, что я исключена из этой рабочей группы.

Также вспоминаю слова одного народного депутата, который говорил: “Да, была политика на то, чтобы уничтожить село, а затем отстраивать его по новым стандартам”. В результате, как всегда, разрушили, а вот построить... Мне как человеку, который знает эту тему, очень больно от того, что разрушение это было запрограммировано, ведь просто так уничтожить село невозможно. Над этим нужно “уметь поработать”.

Я имею большой опыт работы на своей должности, работала с разными политиками, потому могу сказать — дело не в партиях или каком-то конкретном периоде, проблема в системе. После многих таких фактов, о которых я рассказала, для себя я сделала вывод: всегда власть делает то, что она хочет, а хочет она, чтобы ничего не менялось. А я знаю, что что-то менять — это легко, было бы желание. Я, например, в селе практиковала много вещей — что-то мне удавалось, что-то не удавалось, но главной моей целью было желание хоть как-то отгородить селян от того “беспредела”, который творится по отношению к ним. Для меня село — это крик души. Да, я делала ошибки, и я это признаю (меня за это критиковали), но главное — сделать выводы и идти дальше.

— Действительно, в течение многих лет государство мало сделало для селян. Здесь существует очень много проблем, но хотелось бы, чтобы вы остановились на одной из главных — это проблема перспективы молодежи в селе. Как вы решаете этот вопрос у себя?

— Действительно, эта проблема касается и нас. После того как развалился Советский Союз, с ним распалось и молодежное движение (октябрята, пионеры, комсомольцы). Конечно, это все в прошлом, но проблема в том, что за времена независимой Украины мы так и не создали альтернативное движение, которое бы объединяло молодежь.

Однако не все так плохо в нашем селе. У нас есть молодые депутаты. Более того, буквально в течение последних двух-трех месяцев мы создали (район издал распоряжение) свой молодежный совет при исполкоме сельсовета. Уже собирались несколько раз, отработали основные направления политики этого совета. Мы в каждом своем населенном пункте создали такие центры молодежных советов, принимая во внимание все их предложения. Вообще, для того чтобы люди шли на должность сельского председателя или на должность депутата, их нужно готовить. Они должны иметь представление, что такое вообще сельский совет, какие вопросы он решает, что такое сельский бюджет и тому подобное. Делается это для того, чтобы к следующим местным выборам молодые люди (не важно, от какой партии будут баллотироваться) были готовы к работе. Местная общественность уже будет их знать: кто что сделал, как работал.

Но мы воспитываем молодежь не только при сельсовете. Также мы договорились с директором Центра занятости о том, что он приедет к нам и расскажет, как, например, можно взять кредит, чтобы открыть свое дело. Кроме того, будем договариваться с юристами, чтобы они тоже приехали к нам и провели консультации, потому что многие наши граждане вообще не знают своих прав.

Какой я еще вижу выход, чтобы молодежь вернуть в село. Я предлагала эту идею. Даже больше. В 2003 году я создала коммунальное предприятие, которое занималось водой, но на то время у людей не было средств, чтобы рассчитываться, и оно обанкротилось. Мы даже написали в уставе, что оно будет заниматься не только водой, но и ритуальными услугами, обработкой земель, озеленением, то есть всем тем, чем занимались бывшие колхозы или совхозы. Я просила, чтобы нам дали какую-то ссуду, чтобы на территории сельского совета создать нормальное коммунальное предприятие, где бы могла работать молодежь в том числе. Если бы нам дали эти деньги, мы бы заработали, а в дальнейшем и отдали эти средства. Ведь у нас есть люди, которые могут на этом предприятии работать, оказывать помощь людям: проводить строительные, электросварочные работы, заниматься озеленением, водой, землей, вывозить мусор и тому подобное. К сожалению, поддержку со стороны власти я так и не получила.

— Какую бы вы дали оценку новому закону о местных выборах? Он усовершенствовал или ухудшил, с вашей точки зрения, возможность избираться кандидатам на местном уровне?

— Вообще, данный закон кардинально что-то для села не изменил. Единственную проблему вижу в том, что установили короткие сроки для подачи документов, регистрации кандидатов и тому подобное. Также очень много разных бумаг, что вызывает нервозность у многих желающих баллотироваться. Что касается партий, то на уровне села люди еще имеют выбор, а вот на уровне города? Вообще, эти партии просто разрывают людей.

— Как вы относитесь к идее уравнять сроки полномочий главы государства, парламента, местной власти, предоставив всем возможность работать пять лет?

— Я работала, когда было и 2,5 года, и 4 года. Думаю, что добавленный год особой роли играть не будет. Я вам так скажу. Человек, который впервые занимает должность председателя сельсовета, первые два года изучает законодательство и вообще осмысливает, где он находится, на третий год — начинает воплощать изученное на практике, и только на четвертом, пятом году — начинает полноценно работать. Это моя мысль.

— Президент после того, как вернули в действие старую Конституцию, неоднократно подчеркивал, что в Основной Закон необходимо внести изменения, которые будут касаться местного самоуправления. Ваши рекомендации по этому поводу.

— Насколько мне известно, готовится административно-территориальная реформа. Но мы о ней ничего не знаем. Мы слышим, что где-то, что-то готовится, какие-то комиссии заседают, но подробностей нет. Что касается конкретно села... На уровне сельских советов представительная и исполнительная власти выступают в одном лице. Поэтому, следующая рекомендация: не нужно привязывать к депутатскому корпусу секретаря сельсовета. Вообще, в селе найти человека на секретаря очень сложно, а если он, например, еще и идет в декретный отпуск, то заменить его практически невозможно. Я об этом от имени своих коллег уже неоднократно выступала, но ничего не меняется.

Следующее. Есть исполнительная власть, которая принимает решения и отвечает за них. Но нет, даже для решения какого-то маленького вопроса нужно собирать сессию. Для меня это означает, что нужно несколько раз в месяц “гнать” людей из пяти населенных пунктов для того, чтобы внести изменения, например, с одного кода на другой.

С другой стороны, если уже проходят эти сессии, если есть депутатский корпус, зачем тогда создавать постоянные комиссии? Я думаю, что для решения какого-то вопроса достаточно было бы создать временную комиссию, то есть избрать несколько сельских депутатов из числа основных для проверки или решения конкретной проблемы. На уровне Верховной Рады или областного совета, где есть специалисты, компетентные люди, можно решать вопрос в отдельных сферах, на уровне же села, не из кого формировать эти постоянные комиссии. Это вопрос я тоже затрагивала, а нам все равно говорят, что комиссии должны быть.

Что касается решения финансовых вопросов... Желательно было бы четко размежевать вопрос финансирования. Если местная власть наделяется определенными полномочиями, значит нужно, чтобы эти полномочия должным образом финансировались. В Конституции Украины сказано, что если государство делегирует полномочия, оно должно полностью обеспечить их финансирование. А на деле мы на сто процентов зависимы от того, что нам даст государственный бюджет, то есть все определяется “сверху”. Хотя сельский совет должен сам определять, на что и сколько ему нужно денег. К тому же, мы финансируемся по остаточному принципу.

Несколько лет назад я была в Польше, где встречалась со своими коллегами, которые занимают аналогичные должности. У нас села, у них — это гмины. Так вот, я разговорилась с одним из председателей гмины. Во время нашей беседы, я его спросила, какой у него бюджет. Он ответил, что бюджет его гмины, где проживает 2,5 тыс. человек (так как и у меня) составляет 2,5 млн.долл. Для сравнения я ему сказала, что у меня (в то время) бюджет села составляет 300 тыс. грн. Он сначала не понял и переспросил: “Это что у вас, фонд оплаты аппарата?”. Я ему отвечаю: “Нет, это весь фонд”. Тогда он с большим удивлением спросил: “Как же вы живете?” В результате — я ему предложила обменяться должностями на один год, а после этого посмотреть на нашу работу. Я ему сказала: “Но я за твои 2,5 млн.долл. сделаю у тебя Сингапур, но только, чтобы ты у меня не сделал хуже, чем есть”. Конечно, он не захотел (смеется).

Я хотя и работаю с советских времен, но абсолютно нормально воспринимаю новое. К сожалению, мы много говорим о демократии, но ничего не делаем. Вот взять, например, системы сессии, коллегии, совещаний — это же все отжило. Это советские методы. К тому же, не нужно забывать, что сельский совет — это люди разного возраста, образования, профессии. О чем можно говорить, если у нас как приняли в 1997 году закон о местном самоуправлении, с тех пор он и действует. На дворе уже все изменилось, а мы продолжаем жить прошлым. Сказали в 1997 году, что в сельском совете должен быть такой штат, такой он и есть сейчас. Правда, в то время у нас было имущество на сумму 60 тыс. грн., а теперь на сумму 3 млн. грн., обычно для его содержания нужен другой штат. Об этом никто не думает.

Я когда-то давала свои предложения, что для того, чтобы что-то изменить, нужно сделать хотя бы анализ ситуации. Нужно прислушиваться к председателям сельских советов. Ведь в Основном Законе Украины написано, что территориальная община определяет основные направления своей бюджетной политики. Вместо этого мы имеем реалии, когда сельский совет ничего не решает. Мы пишем запросы, делаем расчеты, чтобы определить, что нам нужно для нормального функционирования общины, но эти запросы остаются без ответа. То, что мы планируем, никогда не учитывается, зато спрашивают на все 100 процентов. Например, хотят, чтобы у нас нормально функционировала больница, но при этом не принимают во внимание запрос, в котором я прошу сделать там ремонт. Одним словом, наше самоуправление остается только на бумаге, мы не самоуправляемся, мы самоспасаемся.

— По этому поводу процитирую ваши же слова: “Мне, сельскому председателю, который не имеет прав, вообще страшно нацеливать на что-то свою общину. Все держится на энтузиазме”...

— Да, я на сто процентов отвечаю за то, чтобы все объекты социальной сферы бесперебойно функционировали. Новый бюджетный кодекс, который вступит в силу с 1 января, предусматривает, что сельская больница и фельдшерские пункты переходят на обслуживание в Центральную районную больницу. С 2001 года все эти объекты находятся на балансе сельского совета. Конечно, все, что касается защищенных статей, мы выполняли, а все другое, например, что касается оборудования или капитального ремонта, мы не выполняем, потому что нет средств. Слава Богу, что у нас есть фермеры, предприниматели, арендаторы, которые помогают нам решить вопрос хотя бы с питанием в больнице.

Что касается детского садика... Кабинет Министров сначала решил, что должны быть охвачены дети дошкольным образованием — 30%, впоследствии — 60%, а затем — 75%, то есть ставится задача — довести до 75%. Это хорошо, но никто не говорит, что для этого сначала нужно создать условия: дополнительные детские группы, отремонтировать или вообще построить детские заведения.

С другой стороны, должна признать — не ради агитации. В последнее время мне стало работать легче, потому что пришли люди, с которыми я работала раньше, но это не главное. Районная власть стала профессиональнее, она намного быстрее, оперативнее реагирует на все те проблемы, о которых я говорила выше. То есть пришли просто деловые люди.

— Наталья Викторовна, работать 28 лет подряд на одной и той же должности, причем, которую вам делегируют (доверяют) люди, — это не просто. В чем секрет вашего успеха?

— Я помню, когда я в 25 лет впервые заняла должность председателя сельсовета. Тогда в селе не было асфальта, около домов росли большие сорняки, одним словом — глухомань. Я ходила по улице и просила: “Люди добрые, почистите сорняки, уберите около дома”. А они мне говорят: “Но ты сначала дорогу сделай, а затем будешь рассказывать здесь” (смеется).

А теперь мне людям ничего не нужно говорить. У нас идеальный порядок от центра до последнего дома. В этом плане у нас село красивое, да и не только у нас, в других четырех населенных пунктах я тоже пытаюсь поддерживать порядок. Я им всегда говорю: “Жить бедно, не значит жить грязно”. У нас как работали, так и работают детский садик (сегодня — это 70 детей), школа (150 детей), участковая больница, которая обслуживает 15 населенных пунктов, четыре фельдшерских пункта, Дом культуры. В 2003 году село Радгоспное даже заняло первое место в области среди населенных пунктов своей категории. За это нам вручили машину “Таврию”.

Когда начинается избирательная кампания, я практически никогда за себя не агитирую. За меня говорят мои дела. Вот в этом и есть секрет успеха. К тому же, если меня уже восемь раз избирали председателем сельсовета, то, наверное, я заслуживаю. Было, конечно, по-разному. Иногда серьезных конкурентов на выборах вообще не было, а иногда были очень серьезные, как, например, бывший председатель колхоза, который очень много сделал для нашего хозяйства.

Каждый день я думаю о том, что сделать для села, как выжить в ситуации, когда нет денег. Я хочу, чтобы люди не чувствовали всех тех проблем, которые обсуждаются и решаются в сельском совете. Чтобы были вода, медикаменты, автобусное сообщение и тому подобное. Для этого все время нужно быть на местах, не ждать, когда люди сами придут к тебе, а самой идти к ним. Если я выезжаю в село, я всегда беру с собой специалистов для того, чтобы оперативно решать вопрос на месте. Этот мой принцип работы. Я не вижу себя в кабинете, я вижу себя только среди людей.

Иван КАПСАМУН